Причина по которой исконная Славянская Религия не находит сегодня отклика у современных потомков древних славян, является стойкое, воспитанное тысячелетием христианства и освещенное авторитетом современной материалистической науки, убеждение, что она является языческой религией, а следовательно неистинной, слабой, неразвитой религиозной концепцией, достойной лишь осуждения и осквернения, презрения и замалчивания. И нет сегодня смелых и сильных людей, которые смогли бы открыто встать на защиту поруганных славянских святынь, снять с глаз порабощенных славян пелену заблуждений и открыть им потерянную дорогу к Богу и родовым святыням.
Язычество, которое, как пошлый ярлык приклеено Исконной Славянской Религии христианством, на самом деле является сущностью самого христианства, его внутренним содержанием как по убогости мировоззренческого уровня, так и по форме религиозной практики.
Спросите любого христианина или атеиста, что такое Славянская Религия до крещения Руси, и вы наверняка услышите, что славяне были темными язычниками, поклонялись идолам, огню и грозным силам природы. Но при этом ни кто не удосуживается понять, что христианство призывает своих последователей поклоняться тому же самому, только с другим идейным, религиозномировоззренческим содержанием.
Славяне вырезали образы своих святых из дерева и камня, христиане рисуют лики своих святых на иконах, изображают их в различных скульптурах. Так в чем же разница между изображением славянского святого обожествляемого верующими до уровня Бога и иконой «Николая Угодника» образ которого во многом тождественен божественному проявлению?
Славян обвиняют в огнепоклонстве, но не самому огню поклонялись славяне, а символу божественного очищающего огня исходящего от Создателя, позволяющего глубоко верующей душе очистится в нем от всего лишнего, ненужного, что бы понять тот высокий нравственный принцип, по которому должна жить Славянская Душа. Но не смогло христианство понять всю глубинную, сокровенную тайну поклонения огню и приспособило его в лампаду перед образами, да в поминальную свечку.
Темность славян пытаются обосновать их верой в божественность проявлений природы, тем что для каждого такого явления создавали они себе маленького божка. Но в этом то и была красота славянского религиозного сознания, которое таким образом опоэтизировало их видение мира. Ни один из этого множества божков не претендовал на роль заместителя Создателя в религиозном мировоззрении славян, а лишь выполнял ту практическую роль в повседневной жизни, когда нужна была моральная помощь и поддержка в житейских делах. Но и кичливое христианство не смогло обойтись без этого множества божков, роль которых в нем выполняют сонмы святых, пытаясь уберечь имя Господа от слишком частого поминания в суе.
Само слово "язычество" означает инородец. Что может быть более оскорбительным для национальной гордости, когда пришлый еврей коверкая славянскую речь, без всякой меры превознося свою убогую религию, называет национальную многотысячелетнюю религию инородной скверной.
До коле, славяне будут терпеть этот позор и унижение.
И так язычество это суть христианского православия на Руси.
Во-первых, эта религия пришлая и следовательно языческая, то есть религия инородцев, кои всегда были рано или поздно побиваемы славянами.
Во-вторых, христианство в отличие от Славянской Религии исповедует многобожие в виде равнозначных божественных реалий в виде Святой Троицы: Отца-Бога, Сыны-Бога, Святого Духа, унижая тем самым единственно божественную Волю Создателя.
В-третьих, темный примитивизм христианства проявляется в спесивой гордыни такого понятия как Бого-человек. Что-либо более несуразного не создавалось ни одной религиозной идей, так как божественное и мирское может быть соединено только в пошлом уме осквернителя религиозной нравственности.
В-четвертых, нравственно вывихнутым иудеям показалось мало опошлить божественную идею образа Создателя соединив его с евреем Иисусом (без фамилии), они бесконечно унизили его выставив кобелем под которым расстелилась «Дева Мария», после которого тут же прыгнула в постель к плотнику.
В-пятых, всех последователей своей веры они превратили в рабов, всеми доступными им средствами воспитывая в них страх, личную и национальную самоуниженность.
В-шестых, на протяжении всей своей истории христианство боролось с любым знанием, которое в той или иной степени было ему не угодно.
Этот список можно продолжать до бесконечности, но и сказанного уже достаточно, что бы понять, что понятие язычества как инородной примитивной религии в большей мере присуще христианству нежели исконной Славянской Религии.
Недалеко от христианства в этом вопросе ушёл и материалистический атеизм.
Большинство людей совершенно не знают, что атеизм есть одна из форм религии, мировоззренческая концепция которого, как и любой религии построена на вере и собственных логических обоснованиях. Исследуя современное атеистическое мировоззрение не трудно увидеть в нем все признаки язычества. Рассмотрим это на наиболее его ярком явлении, таком как большевистский атеизм.
Атеизм отрицает все, что не может быть объяснено данными современной материалистической науки, поэтому центральным стержнем учения является утверждение об объективном отсутствии Бога. При этом приводятся все доказательства, которые это подтверждают и замалчиваются те, которые это опровергают, поэтому рядовому последователю атеизма приходится принимать это утверждение на веру. Но свято место пусто не бывает и оно заполняется богоподобным вождем. Но, как и положено в язычестве новоявленный божок из инородцев; сначала это смесь еврея с колмыком, затем кавказец.
Атеизм слепо копирует христианское многобожие сотворив идеологическую троицу равновеликих основателей: Маркс, Энгельс, Ленин.
Свою страсть к идолопоклонству большевики реализовали в массовых портретах и скульптурах своих вождей, в ритуальных восхвалениях и чествованиях их мнимых достоинств.
В своем диком пристрасти к человеческим жертвоприношениям атеизм переплюнул даже свою предтечу христианство с его иезуитскими кострами еретиков и ведьм, обагрив жертвенный алтарь своей веры миллионами безвинно убиенных, замученных и искалеченных судеб
Таким образом, большевистский атеизм представляет собой наиболее варварскую форму современного язычества, низводящего человека до уровня биологической клетки, жизнь которой в целом для общества не представляет ни какой ценности.
Тысячу лет исконная Славянская Религия топталась ногами инородцев, что несмываемым грехом легло на плечи допустивших этот позор наших предков. Этот великий грех достался нам, современным их потомкам, в наследство с национальным и этническом самосознанием и нам, и последующим поколениям, придется смывать его и очищать национальную гордость от этого самого тяжелого и страшного греха поругания собственной родовой веры и родовых святынь.
Русичи, славяне призываю Вас услышите плачь, мольбу, призывы тех кто до последнего вздоха боролся за идеалы Славянской Души, с надеждой, что потомки их поднимут поруганную честь и достоинство Великой Руси, с любовью и благодарностью возродят на родной земле свою Исконную Славянскую Религию.
Рецензии
Христианство присвоило себе языческий знак креста изменив его значение, превратили в знак страдания. Знак креста был известен задолго до христианства и им пользовались почти все народы древнего мира. Поэтому вопрос нужно ставить не только о восстановлении Славянской религии а о мировой, единой религии уничтоженной и забытой.
Вот в этом и соль всей проблемы, наука не признает религию а религия науку. Это противоречие нужно исправлять и конечно нужно работать в этом направление но времени для этого очень мало.Нас подгоняют катаклизмы и угроза войны, поэтому соображать нужно быстрее а тупо верить удел слепцов.
Сейчас можно много встретить современных неоязычников, которые при этом утверждают, что они атеисты, т.е. «неверующие». Давайте с вами рассмотрим их логику.
Термин «язычество» происходит от слова «языки» — народы. Т.е. если перефразировать то это можно сказать как «народночество». Т.е. ни о каком пантеизме, как таковом речи здесь не идёт. Народночество, значит изучения культурных, религиозных особенностей того или иного народа. В данном случае народ славяне (русские, преимущественно R1a гаплогруппа). Значит язычник является исследователем, носителем и приверженцем культуры и традиций народа славян. Так получилось, что славянский этнос с 988 года (не весь и не сразу конечно) был занят православием, т.е. культура и традиция была православная. Но православие не устраивает язычника (народночественника), значит нужно брать в обозрение именно дохристианский период славян. т.е. примерно до 988 года, Крещения Руси.
Теперь вернёмся к началу. Язычник утверждает, что он при этот атеист, т.е. не верующий. Он не верит в богов и всё такое, он просто носитель культуры и традиции дохристианских славян. Но ведь если вернуться к славянским народам времён до 988 года, то сложно даже представить, что в такие древние времена кто-то и помыслить мог о том, что вообще возможно такое явление, как атеизм. Доподлино известно, что славянские племена поклонялись множеству богов, в том числе Велесу, Перуну, Яриле и т.д. Т.е. славяне были верующими. А если славяне были верующими, т.е. они не были атеистами, то тогда как современный язычник может утверждать, что он атеист и ни во что не верит?
Под язычеством, или народночеством можно понимать верования людей тех времён, т.е. до христианских времён. Но даже если отрицать пантеизм, как таковой, который вовсе не подразумевает в себе язычество, то так или иначе не получается быть не верующим. Люди занимались всевозможными заговорами, обожествляли природу, силы природы, природные явления, поэтому современные неоязычники ревностно употребляют слово Природа с большой буквы. Наделения природы сакральными силами и свойствами. Это не простая холодная наука тех времён, а самый настоящий религиозный культ. Так и до сих пор то язычество сохранилось среди нас. Все эти бабушкины заговоры, привороты, манипуляции с травами, различные суеверия и т.д. — это есть самое настоящее язычество дохристианских времён, точнее одна из её частей.
Поэтому если человек утверждает, что он язычник, значит он верующий, он должен веровать и доверять всем этим заговорам и быть суеверным человеком. Язычество, как народночество — это то, что было рождено самим народом. Если Христианство есть богооткровенная религия, в которой Ветхий и Новый заветы пришли от Бога, то язычество есть народнооткровенная религия или религиозный культ. Т.е. то, что народ, каким-то образом взял от себя самого. Поэтому язычники считают себя свободными людьми в гораздо большей степени, чем православные или мусульмане. Они считают, что те, в свою очередь веруют в навязанное им от куда-то извне, а они веруют в то, что навязали им их предки. Поэтому все эти заговоры, привороты и суеверия ставятся гораздо выше, чем откровения пророков.
Атеизм - это язычество в чистом виде.
Поклонение тварному миру вместо Творца.
То есть поклонение тому же Хаосу древних греков, китайцев,индийцев, шумеров и пр.....
Все языческие религии поклоняются хаосу материи, как и атеизм.
Буддизм не религия, например, а далай-лама тоже атеист.
Да и с атеизмом Маркса великая проблема. Он воспитывался в клане раввинов и был масоном.
Так что атеизм не новость даже в древней истории.
В индийской мифологии мир появился из яйца, тоже сам по себе, спонтанно из некоторого яйца - это язычество прямая псевдонаучная мифология, которой довольствуются толпы мещан и которая не имеет никакого отношения к современной науке.
Самое смешное определение одного толпливого атеизма я нашел в ЛМ
Что касается собственно верующих, то они одинаково равнодушны к попыткам как опровергнуть религиозные положения, так и научно их обосновать. Ведь, будучи обоснованными с научной точки зрения, предметы религиозной веры перестанут быть таковыми, превратившись просто в элементы обыденной жизни. А значит, и поклонения да священного трепета оказываются недостойны.
Антиклерикал - это человек, который может быть равнодушен и даже толерантен к религии самой по себе, но которого жутко бесит любая попытка религиозных конфессий оказать влияние на государство и/или светские общественные порядки. Собственно, антиклерикалом может быть кто угодно - и атеист, и буддист, и язычник, и даже христианин.
Не следует путать атеиста с антитеистом, атеиста с антиклерикалом и, тем более, антитеиста с антиклерикалом. От этого появляется множество недоразумений, обостряющих и без того сложные отношения в стае бесхвостых обезьян .
Вообще, как нетрудно заметить, атеизм весьма сильно завязан на культуру в которой возникает. Атеисты средневековья были в основном отмороженные вояки, которые полагались на личную удачу. Атеисты-мусульмане как правило - диссиденты, которые считают, что Аллах бы не допустил неправедного султана и бестолковых муфтиев. Атеисты-индусы отмазываются, что у них брахман бестолковый попался, а надо просто заниматься йогой и ждать тру-гуру (возможно, ждать придётся несколько перерождений). Атеист-буддист не слушает лам и не жертвует на дацан. Атеизм Просвещения вырос из проблемы теодеции, которой, судя по Книге Иова и древнешумерским плачам, сильно больше 3000 лет. Атеизм марксистов - из лютеранских обличений Папы как эксплуататора, который благословляет эксплуататоров. А атеизм националистов - что у них там в Библии одни жыды!!!
Об основе советской идеологии и голосе святых ХристовыхЗаступники Империи
Внутренний варвар со своим «прогрессивным» язычеством (а его без оккультизма и пантеизма не бывает!) выпрыгнул из образованных сословий Царской России. А народу он предложил язычество в атеистической упаковке.
Язычеству с Православием сравниться невозможно, а вот богоборчество оказалось в самый раз.
Оккультизм малограмотному человеку не понятен, а атеистические лозунги примитивны и вполне подходят для слома веры в неокрепших умах особенно молодежи.
Ведь атеизм пропагандирует эгоизм и самоволие человека, что приятно и понятно тому, кто рвется самоутвердиться любым путем.
Надо учесть, что школьное и гимназическое образование, вкупе с университетским, либералы-язычники оккупировали легко, при сочувствии чиновников-выходцев из тех «продвинутых» кругов.
Кроме того, атеизм может жить в качестве лишь суеверия в голове отдельного человека, но как государственная идеология в чистом виде не годится. Язычество, закамуфлированное под атеизм,— основа советской идеологии. И мавзолей-зиккурат (ступенчатую пирамиду) для мумии «вождя мирового пролетариата» построили по данной причине, и фактическое обожествление Карла Маркса, Фридриха Энгельса и Владимира Ульянова (с соответствующим идолопоклонством и памятниками чуть ли не на каждой городской площади в Советском Союзе) случилось поэтому же.
Сочинениям же классиков-марксизма-ленинизма был придан статус нового «священного» писания. Отклонения же от сих «творений» даже на строчку почитались за самое настоящее вероотступничество и пресекались весьма оперативно и жестоко: лагерями, ссылками, расстрелами и высылками в Европу.
Далеко не все люди отказались от православной веры.
Древнерусская святость XIII века проявилась в новомучениках.
Новомученики стали не против государства или атеизма, но против неоязычества под карнавальной маской атеизма.
Советские карательные органы вели себя по отношению к новомученикам: и как монголы (по методам расправы), и как язычники Древнего Рима (по правилам фиксации и расследования «преступлений»). В архивах НКВД и того же ГУЛАГа были упрятаны тонны документов (доносы, протоколы допросов, расстрельные приговоры и т.д.), позволяющих более или менее достаточно неплохо проследить отдельные этапы житий и подвижничества большого числа новомучеников Российских. Но эти документы охватывают не весь период гонений, да и сохранность оставляет желать лучшего. В первые годы советской бюрократический порядок в карательной машине не был еще установлен и документов существует не так уж много. Воспоминания о новомучениках и их творения тоже сохранились не полном объеме. Некоторые новомученики, вообще, ничего не писали, но свидетельствовали о Христе своей жизнью, а помнящие их подвиг ушли, не оставив воспоминаний.
XX век был безпощаден к России. В Великую Отечественную войну, когда неоязычники-нацисты дошли до Волги, мы потеряли и миллионы людей, и разрушенные дома, и храмы, и значительную часть архивов тоже.
Языческий угар в Стране Советов
К светлой памяти новомучеников Архиепископа Верейского Илариона (Троицкого) и Владыки Онуфрия (Гагалюка) из всего сонма новомучеников Российских нас подвигло то, что их жития серьезно изучены, а сами они оставили нам свои творения, позволяющие судить об их взглядах на происходившие события.
Святители Иларион (1886-1929) и Онуфрий (1889-1938) принадлежали к одному поколению православных людей России и повторили в XX в. подвиг князей-мучеников Василия Ростовского и Михаила Черниговского, стоя за веру до самого своего смертного часа.
Если кому-нибудь данное сопоставление покажется надуманным: мол, татаро-монголы были язычниками, а при советской власти господствовал атеизм, то ему следует обратиться к хвалебным «одам» в честь «вождя мирового пролетариата» Владимира Ульянова-Ленина.
Например, В. В. Маяковский в поэме «Ленин» писал:
«Коммунизма
по Европе рыскал,
маячил в отдаленьи…
По всему поэтому
в глуши Симбирска
обыкновенный мальчик
Я знал рабочего.
Он был безграмотный.
Не разжевал
даже азбуки соль.
Но он слышал,
как говорил Ленин,
знал - всё».
А поэт «эпохи развитого социализма» Андрей Вознесенский с упоением развивал идеи Маяковского:
«Я думаю, что гениальность
Переселяется в других.
Уходят имена и числа.
Меняет гений свой покров.
Он − дух народа.
В этом смысле
Был Лениным − Андрей Рублев.
Как по архангелам келейным,
порхал огонь неукрощен.
И, может, на секунду Лениным
Был Лермонтов и Пугачев.
Но вот в стране узкоколейной,
шугнув испуганную шваль,
В Ульянова вселился Ленин,
Так что пиджак трещал по швам!
Он диктовал его декреты.
Ульянов был его техредом.
Нацелен и лобаст, как линза,
он в гневный фокус собирал,
Что думал зал. И афоризмом
Обрушивал на этот зал.
И часто от бессонных планов,
упав лицом на кулаки,
Устало говорил Ульянов:
«Мне трудно, Ленин. Помоги!»
Когда он хаживал с ружьишком,
он был не Лениным тогда,
А Ленин с профилем мужицким
Брал легендарно города!
Вносили тело в зал нетопленный,
а ОН − в тулупы, лбы, глаза,
Ушел в нахмуренные толпы,
Как партизан идет в леса…
И как ему сейчас торжественно
И как раскованно −
Указывая
На потрясенных марсиан!»
Как хотите, пусть сам Ильич и почитал себя за атеиста, но за советским безбожием скрывалось язычество и оккультизм.
И не отсюда ли проистекала ненависть к Православию?
В стихах Маяковского и Вознесенского во всю дымит язычество со всеми его признаками: призрак коммунизма порождает мальчика из Симбирска, который затем (во взрослом состоянии) приобретает магические качества разъяснять все даже малограмотному рабочему, «реинкарнация» со вселением Ленина в Ульянова создает нового пророка или полубога, по смерти тоже способного влиять на жизнь других, как оракул давать ответы и даже подсматривать за чужими мирами (особенно «умиляют» отчего-то потрясенные марсиане!).
Создается ничем неукротимое впечатление, что в XXI веке российское «неоязычество» выкристаллизовалось из советского. Если наступление на нашу духовную сферу в «перестройку» организовали явно западные спецслужбы, протолкнув синкретические секты, вроде «Аум Синрикё» или оккультно-псевдохристианские, наподобие мормонов, то нынешние поклонники Перуна и Стрибога — продукт «отечественной», советской обработки мозгов. Ведь тот же «красный полководец» Михаил Тухачевский предлагал сделать язычество государственной религией Страны Советов.
Наступающее язычество русские святые узрели еще и до 1917 года. Сперва общество созрело до революции, а потом она и свершилась. Святитель Феофан Затворник и праведный Иоанн Кронштадтский (и не только они!) предупреждали, но их не очень-то и желали слышать в «образованном» слое.
Святитель Феофан писал:
«Как развратился Запад? Сам себя развратил: стали вместо Евангелия учиться у язычников и перенимать у них обычаи — и развратились. То же будет и у нас: начали мы учиться у отпадшего от Христа Господа Запада, и перенесли в себя дух его, кончится тем, что, подобно ему, отшатнемся от истинного христианства ».
И в системе образования и воспитания он ситуацию верно обрисовывал:
«В школьное воспитание допущены нехристианские начала, которые портят юношество; в общество вошли нехристианские обычаи, которые развращают его по выходе из школы. И не дивно, что, если по слову Божию и всегда мало избранных, то в наше время оказывается их еще меньше: таков уж дух века - противохристианский! Что дальше будет?
Если не изменят у нас образ воспитания и обычаев общества, то будет все больше и больше слабеть истинное христианство, а наконец, и совсем кончится; останется только имя христианское, а духа христианского не будет ».
Святитель Иларион и святитель Онуфрий выступили продолжателями обличительной и апологетической линии епископа Феофана и батюшки Иоанна.
Сщмчч. Иларион (Троицкий) и Онуфрий (Гагалюк) оказались близки к древнерусской святости потому, что им пришлось духовно сражаться, как и древнерусским святым, с наступающим язычеством.
Знали ли они об этом?
Безусловно, знали и понимали, и пытались донести свое знание до других.
Еще до революции сщмч. Иларион (Троицкий) писал:
«Если же кто отрицает Церковь с ее религиозным идеалом, то и Христос для него, естественно, становится только в разряд учителей-мудрецов рядом с Буддой, Конфуцием, Сократом, Лао-цзы и другими. Притом Христос оказывается учителем далеко не самостоятельным.
Услужливая наука указывает множество различных источников, вплоть до вавилонских сказаний и мифов, откуда будто бы позаимствовано учение Христово. Христос уподобляется плохому ученому, который составляет свое сочинение, не всегда удачно компилируя из разных чужих книг. Враги христианства со злорадством указывают на эти результаты "научных" исследований и объявляют, что в сущности-де Иисус Назарянин и учения-то нового не дал. Он только повторил, что было сказано еще до Него и что знали бы и без Него…
Пусть в учениях земных мудрецов встречаются прозрения истины, близкие к христианству, но Христос, Сын Божий воплотившийся, обновил человеческое естество, создал Церковь, ниспослал Духа Святого и тем положил начало новой жизни, чего никакой мудрец из рода человеческого сделать не мог ».
А у святителя Онуфрия находим следующие слова:
«Среди современных интеллигентов, считающих себя верующими, распространено так называемое пантеистическое учение. Сущность его в том, что Бог представляется ими существом безличным без формы, как нечто неопределенное, туманное, расплывчатое: Бог — это все окружающее нас, или природа (Спиноза). Пантеисты думают, что их учение правильное и лучше христианского. Христианская вера учит, что Бог есть абсолютная личность. Христианский Бог не есть безжизненное, мертвое существо, а живой, реальный Бог, любвеобильнейший Отец. Творец премудрый и Промыслитель о всей вселенной…
Учение пантеистов — есть отвлеченная, безжизненная, фантастическая теория, которая при столкновении с жизнью падает ».
Защитники Империи и Святой Руси
Если отбросить условности, то только язычники могут поставить в один ряд мудрецов и Господа нашего Иисуса Христа и китайского философа. Атеист же к мудрецам их не причислит, для него они в лучшем случае, феномены устаревшего мышления. А пантеизм и оккультизм неизбежные спутники оформленного язычества.
Неслучайно святые наши указывали на богоборческие духовные «поиски» графа Льва Толстого и Максима Горького и других «богоискателей». Не случайно они обличали ереси и расколы.
И как же чувствуется связь между Древней Русью и Россией в речи сщмч. Илариона (Троицкого) на Соборе 1917-18 гг. (так бы мог сказать и святитель Иларион Киевский!): «Ну, где же центр, где сердце Руси Святой? Что банк или еще какое учреждение? Нет, конечно, это Кремль, это Успенский собор. А в Успенском соборе патриаршее место — вот он центр Святой Руси. Оно сейчас сиротливо стоит, нет главы Русской Церкви на этом святом месте …».
И как совершенно по-святорусски поучает нас владыка Онуфрий (Гагалюк):
«Какая миссия православного народа нашего? — Ему от Бога вверено величайшее сокровище — святая православная вера, выше и ценнее чего нет на свете. Эту святыню он не только должен хранить, но и утешать ею и остальные народы, как получивший пять талантов, пустить их в оборот. Русский народ призван сам жить по православным началам, и другим народам открывать святое православие, даже до края земли (Деян 1,8)».
Древняя Русь — исток Святой Руси не канула в безвременье. Она жива и говорит с нами голосами всех святых, в нашей земле просиявших от IX века и до недавних дней.
И при обращении взора к подвигам новомучеников Российских XX в. неизбежно вспоминаются слова Федора Михайловича Достоевского, записанные в теперь уже далеком XIX столетии: «Кто верит в Русь, тот знает, что она всё вынесет и останется прежней святой нашею Русью — как бы не изменился наружно облик её. Не таково её назначение и цель, чтобы ей поворотить с дороги ».
В наши дни на пёстром культурном пространстве мира живут и действуют различные общности людей. У каждой своя традиция и историческая судьба, свои методы решения проблем и представления о сотрудничестве. Но все они так или иначе вынуждены взаимодействовать. Потому, в основном из-за непонимания нюансов друг друга, эти общности почти беспрерывно оказываются втянуты в конфликты между собой. Это выражается в форме экстремизма, ксенофобии, религиозной нетерпимости и просто взаимного неуважения. Никакая толерантность не может преодолеть этого напряжения. Очевидно, что у иракцев-мусульман и атеистов-американцев, язычников-африканцев и христиан-европейцев разный менталитет. В чём же заключается это различие? И так ли важна религия для понимания их отношений? На эти вопросы мы попытаемся дать адекватные ответы в данной статье.
В исследовании данного вопроса больше других учёных преуспел наш соотечественник Л.А. Тихомиров (1852-1923 г.г.). Историю он рассматривает в телеологическом аспекте, полагая, что ни одно событие не является случайным, и ведущим вопросом историка должен быть не «почему?», а «зачем?». Тихомиров считает человека в первую очередь духовным существом и, принимая христианскую модель истории, полагает, что после изгнания из рая человек сохранил память о Боге. Но в течение земной жизни человечество очень быстро забыло подлинного Бога, хотя навсегда сохранило тоску по нему. Этно-социальные общности (народы) и отдельные индивиды всё время ищут Бога, дабы удовлетворить желание встречи с ним. Поиск этот ведётся всё время, и именно этим объясняется постоянное изменение существующих религиозных систем, возникновение новых и забвение старых религий. Но на огромном и пёстром религиозном пространстве существуют лишь три основных базовых модели отношений человека и Бога, а остальные религии представляют собой лишь разновидности трёх этих типов.
Хронологически первым типом отношений человека и Бога является язычество. Его основополагающей чертой является распыление божественной сущности в природе. Не важно, как это будет выглядеть: анимизм или пантеизм. Природа выступает либо как вместилище божества, либо в качестве этого самого божества. «Ощущение бытия духовных свойств не исчезает у человека, так как он их чувствует в себе. Отсюда умозаключение, что эти свойства существуют вне нас, в природе. Но природа в своей целости не охватима умственным взором, который не удержал в представлении даже Единой Личности Создателя. Природа является в виде отдельных бесчисленных предметов и явлений». В подобной системе либо в природе наличествует огромное количество независимых друг от друга божеств, либо вся природа мнится божеством, который в лучшем случае безразлично к человеку, а в худшем представляет собой пример для подражания. Языческое влияние на духовную жизнь человека, по мнению Тихомирова, является подрывом нравственности. Мораль имеет трансцендентное происхождение, и потому природа не может быть её гарантом. Например, любое живое существо нуждается в питании, и языческие боги, будучи персонификацией природных сил, не были исключением. Как человек мог кормить богов, которые не написали предварительно меню? Только наугад, отдавая самое дорогое, чего даже себе не позволял есть. Исходя из простой логики, что человек может питаться теми животными, которые слабее его, язычник приносил людей в жертву своим божествам, так как считал их сильнее себя. Потому ни один народ, исповедующий язычество, не избежал в своей истории человеческих жертвоприношений. Но в наши дни подобная практика представляет собой скорее экзотику, чем повседневность. Зато для язычника, то есть человека, ищущего Бога в природе и считающего себя в некоторой степени тоже божеством (как часть природы), слово «мораль» представляет собой пустой звук. Ведь природа развивается по экологическим законам, которые индифферентны к духовности любого толка. «Это сознание развращало человека. Он не мог иметь от своих богов никакого нравственного руководства, и, напротив, их воздействие толкало его в глубину деморализации. Собственно Бога в мире для него не было. Были только «боги», существа не только слишком бессильные для установления в мире нравственного закона, но и сами чуждые этического элемента. Люди по множеству житейских соображений принуждены были вступать с ними в общение, искать у них защиты или укрываться от их злобы. Но это общение было чуждо нравственного характера и, напротив, вело к безнравственности». Например, чему мог в этическом плане Зевс научить древнего грека? Только лишь распутству (недаром почти все герои античного эпоса приходились ему внебрачными детьми) и браваде своей силой. Зевс мечет молнии налево и направо только потому, что это в его силах. Никаких требований он при этом к людям не предъявляет, просто хулигански бравируя своей мощью перед другими богами. Это типичное языческое божество, с которым можно строить отношения только по принципу «doutdes» – «даю, чтобы ты дал», без всяких ссылок на нравственный закон или моральный долг. То есть всё в мире превращается в предмет торга или грабежа. Именно поэтому диктаторы многих развивающихся стран известны беспринципностью, жестокостью и безудержным самолюбованием. Например, правители некоторых африканских стран открыто занимаются каннибализмом и провозглашают себя живыми божествами. С языческой точки зрения здесь всё закономерно: бог, будучи сильнее человека, волен навязать ему любые условия существования. Диктатор, будучи в прямом смысле, вторым по силе после того или иного божества, навязывает своим подданным всё, что захочет. Так как язычник не выделяет себя из природы и не противопоставляет её обществу, то обычно языческие общества и государства развиваются медленно, без каких-либо скачков и коренных перемен, в органичной целостности с окружающим миром. В наши дни язычники вполне могут и не обожествлять силы природы или явления человеческой психики. Так же они нередко отвергают мистику любого толка, но роднит их с предками и между собой тот факт, что в своей индивидуальной и социальной жизни они придерживаются природных образцов и принимают подчас животные по своей простоте и аморальности решения.
Совсем иное зрелище представляет собой христианское мировоззрение. В принципе, не важно, имеем мы в виду христианство того или иного толка (кроме протестантизма) или какую-нибудь другую аврамическую религию (ислам или иудаизм). Здесь имеет значение лишь тот факт, что адепт аврамической религии имеет в качестве владыки мира не законы природы, а трансцендентного Бога-личность. Языческие боги являются частью природы, так как разум язычника не может объяснить, как в природе может появиться что-то, природой не являющейся. Потому дальше онтологии эманации самое просвещённое язычество не идёт. Аврамические религии же исповедуют онтологию творения. Человек и окружающий его мир не имеют божественной природы. Так как были сотворены Богом-Творцом. Носитель божественных атрибутов оказывается вне сего мира, в котором властвуют законы природы, среди которых естественный отбор Дарвина и рыночная конкуренция Адами Смита. Потому гарантом христианской (и исламской, и иудейской) нравственности является разумная личность, превосходящая любую природную силу в могуществе. Бог заключает с человеком договор («Закон» Моисея, «Нагорная проповедь» Христа, «Коран» Мухаммеда), включающий в себя нравственные нормы, соблюдение которого гарантирует человеку переход на иной, надприродный уровень. В трансцендентной личности утоляется тоска человека как духовного существа по нетварному Абсолюту. Языческий человек, будучи духовным существом, оказывается заперт в материальном мире и подчинён его законам, а его потребность в богообщении оказывается неудовлетворённой. Христианин же уповает на божественную поддержку и точно знает, что мир тварной природы – временное пристанище, онтологический статус которого под большим вопросом. Верующий стремится к Богу, возвышаясь над своей тварной сущностью и миром природы. Завет – вот тот ключ, который открывает человеку путь к Абсолюту. По сравнению с природой человек – настоящее божество, потому что он имеет договор с Богом. Чем больше адепт христианства преодолевает свою природную, тварную сущность, тем сильнее он раскрывает в себе божественный, данный Творцом, потенциал.
Совсем иное явление представляет собой менталитет атеиста. Заранее оговоримся, что под атеизмом мы будем понимать не любое безбожие (такое явление вполне естественно и для просвещённого язычника), а именно постхристианское (постиудейское, постисламское) мировоззрения. Неверие в трансцендентный Абсолют характерно для язычника, но он не конфликтует с законами природы и вполне органично вплетается в жизнь имманентного ему мира. Иное дело – личность или общность, уже некогда открывшая надприродную реальность, но по ряду причин отказавшаяся от неё. Адепт такой нетрадиционной религии верит в божественные атрибуты и вполне готов принять Абсолют. Природа тесна для него, её законы он готов сколько угодно оспаривать и переделывать. Во имя чего? Во имя чего угодно. Атеист пытается утолить жажду Бога предметами природного мира, который при этом всё время оказывается непригодным для этого. Такой адепт уже знает, что он – выше природы. Но тот Бог, который возвышает его, отсутствует. На его пьедестал атеист раз за разом водружает тот или иной аспект тварной жизни.
В широкое распространение такой атеизм вошёл в XVIII веке, под влиянием философских идей Просвещения. И уже тогда он представлял собой ущербное христианство, лишённое своих главных идей. «В самых понятиях XVIII века об обществе явно материализованное воспоминание о Церкви (курсив автора). С Церкви скопировано представление об обществе как о некоторой коллективности, определяемой исключительно духовной природой человека. Космополитизм нового общества, таинственная народная воля (курсив автора), будто бы насквозь его пропитывающая, всем непонятно управляющая и при всех частных остающаяся непогрешимой, — всё это отголоски христианской Церкви. Это на всех пунктах «Царство не от мира сего», втискиваемое в не вмещающие его рамки именно «сего мира»…». Дитя Просвещения, атеист постхристианской эпохи уже умеет обожествлять себя, а в качестве Абсолюта выбирает то, что ему больше нравится. Например, постиудейский атеист Маркс обожествил социальные отношения, которые каким-то непостижимым образом творят человека. И верующие марксисты Ленин и Троцкий легко обожествили себя во имя коммунизма, который в тварном имманентном мире так же невозможен, как и Царство Небесное. Постхристиане Локк и Руссо создали теорию прав человека и разделения властей, ещё один отрёкшийся от Бога, но не от искры божьей, философ и экономист, Адам Смит, создал концепцию рыночной экономики, которая нигде не действует, но осложняет жизнь очень многим государствам. Точно так же некоторые учёные служат науке. Надеясь, что она «исправит» мир, сделает его лучше, чем он есть. И это роковая ошибка: мир природы не может стать ни лучше, ни хуже, чем он был однажды сотворён. Точно так же некоторые деятели нашего времени обожествляют бизнес, рассматривая его не только как предпринимательскую деятельность, а как особый стиль жизни (возможно, даже религию), который предполагает свою аскезу, свой подвиг, и адепт которого может стяжать награду в виде многомиллионного состояния. Это не наивная вера язычника в Золотого Тельца, от которого требуется одна-единственная услуга, которую язычник готов щедро оплатить. Атеист-предприниматель воспринимает бизнес как абсолют, а прибыль – как Благодать. Но атеизм постхристианского толка представляет собой ненормальное с точки зрения духовной жизни явление. Это скорее извращение христианского миропонимания, нежели самостоятельное мировоззрение. «Христианин без Бога вполне напоминает сатану. Недаром образ неукротимой гордыни так прельщал поэтов XVIII века. Мы все – верующие или не верующие в Бога – настолько Им созданы, насколько неспособны вырвать из себя заложенного Им божественного огня, что нам невольно нравиться эта духовная, безмерно высокая личность. Но посмотрим с холодным вниманием рассудка. Если нам нужно лишь хорошо устроить земную, социальную жизнь, если кроме неё ничего не существует – тогда с какой стати называть высокими, возвышенными те качества и стремления, которые с земной точки зрения только фантастичны, болезненны, не имеют ничего общего с материальной действительностью? Это качества человека ненормального. Он, скажут, полезен уже своим вечным беспокойством, стремлением к чему-то другому, не тому, что есть. Но это стремление было бы полезно лишь при реальных в основе идеалах. Беспокойство же христианина, лишённого Бога, выбивает мир из statusquo лишь затем, чтобы тащить его каждый раз к материально невозможному».
Подводя итоги, хотелось бы сказать, что описанные выше типы менталитета нередко встречаются в рамках одной и той же культуры. Язычество вредоносно для своих адептов и затрудняет их контакты с другими общностями. Атеизм ведёт к подлинному уничтожению мира, так как реформаторская деятельность его адептов крушит единственное имманентное жилище человека. Тварный мир таков, каков он есть, и переделать его может только Творец. Нельзя починить то, что не сломано. Потому атеист, что бы он не обожествлял и подвижником какого бы фетиша не являлся, опасен и для себя, и для окружающих. Потому единственный тип мировоззрения, который возможен и необходим для современного общества – это аврамическая религия теоцентрического типа.
Литература:
1) Тихомиров Л.А. Религиозно-философские основы истории /Л.А. Тихомиров/ — М.: Айрис-Пресс, 2004.
2) Тихомиров Л.А. Социальные миражи современности // Традиция и русская цивилизация — М.: Астрель, 2006.
Примечания:
Тихомиров Л.А. Религиозно-философские основы истории /Л.А. Тихомиров/ — М.: Айрис-Пресс, 2004. – С 75.
Там же, С 82.
Тихомиров Л.А. Социальные миражи современности // Традиция и русская цивилизация — М.: Астрель, 2006. – С 205.
